[indent]Карл сглатывает кровь вместе со слюной и медленно оседает на грязный асфальт, дрожащей рукой перехватывая себя поперёк пояса, только расторопность Гавейна не позволила ему упасть - вместо погони он вернулся обратно так быстро, как смог - на сомнительную удачу их противник не владел безмолвными заклинаниями.
Гавейн, как и Карл, счёл своим долгом стать аврором на передовой нарастающей войны задолго до её начала.  Восхождение никому не известной раньше группировки пришлось по нраву братьям Гавейна, которые не скрывали своих взглядов, а их взгляды были отражением того, что едва не сожрало мир магглов в сороковых годах двадцатого века. Маги считают себя лучше людей, а на деле они совершают идентичные ошибки.
Убивать по выборке, жить племенами, селекционировать породу - даже от одной теории сторонников Тома Реддла сводит скулы. Гавейн возненавидел идеологию чистой крови ещё сущим мальчишкой, теперь же  это уродливое варево касалось непосредственно его близких. Его коллег и его, чёрт побери, мира.

- Да это просто ранка, давай, не ссы, дальше пройдём за засранцем, - Гавейн под мышку поддерживает Карла и чувствует как тяжелеет его собственная одежда от чужой кровопотери. Тёмная магия убивает так же верно как магловского тяжёлое оружие. Виртус Виолатио способно разорвать вены или артерии, если тёмный маг не промахнется, а что самое скверное - кровь не остановить. У Карла пробит бок и бурая кровь намекает на ополовиненную печень, он харкает кровью же и его кожа, губы приобрели циановый оттенок. Карл медленно умирает, но пытается шутить, будто это отсрочит скорый конец.

Только я тебя так просто не отпущу, сукин ты карлик.

Карл прыгучий и быстрый как снитч, всегда был таким, недоношенный с виду, зато активный и выносливый на деле. Лучший загонщик хаффлпаффа, лучший друг, напарник и собутыльник, как выяснилось на последних курсах Хогвартса. Гавейн не простил бы себе, если бы бросил боевого товарища посреди переулка подыхать, вместо этого он готов даже упустить сахарную кость в виде сбежавшего пожирателя Смерти, есть вещи важнее. Аврорат держится на взаимовыручке.
По крайней мере, молодняку это внушают и молодняк охотно верит, Гавейн в их числе. Трансгрессия никогда не была его сильной стороной, несмотря на все остальные явные успехи в других дисциплинах - подспудный животный страх расщепа бил в спину каждый раз когда Гавейн решался трансгрессировать. Проще влезть в окно шестнадцатого этажа, чем это дерьмо, но между отсутствием выбора и хреновым выбором капризы неуместны. Выбора нет.

Придерживая Карла, Гавейн ощутил привычное неприятное то ли жжение, то ли щекотку по всему телу, когда магия всасывала тела колдунов в себя, пережевывая, чтобы в следующий момент выплюнуть в нужном месте. Нужное место Гавейн твёрдо держит в голове: Восточное крыло больницы святого Мунго, пятый этаж экстренной помощи, мимо регистрации, потому что он не намерен встрять в бюрократическое сражение, речь идёт о жизни  оперативника прежде всего. Пусть хоть завалят его гром-письмами потом, иной раз их удобно использовать как будильник.
Гавейн не выпускает из головы образ комнаты, где был предпоследний раз несколько недель назад, каждый  его визит носит гостевой характер и лишь единожды ему выращивали кости: гром письма от Мэри можно использовать как воздушную тревогу.

Холод, секундой проникающий в каждую клетку тела, онемением свернувшийся внутри черепа и новый вдох на мраморном полу посреди широкого коридора. Это здание всегда имело запах старости, после трансгрессии чувства обострены во сто крат, Гавейн слышит как дышит человек за закрытой дверью, под боком ощущает биение сердца друга, в отдалении гаснут шаги - мутное зрение проясняется до нормы, слух становится исходным. Поддерживая Карла Гавейн ковыляет к единственной приоткрытой поздним вечером двери, пока магическое вторжение не учуяли санитары, Гавейн знает что здоровых ребят в Мунго отбирают не хуже чем в Аврорат, врачи, как правило, скверные бойцы.
Надо ли говорить как это бесит Гавейн конкретно сейчас, конкретно тогда, когда почти каждую ночь над Лондоном горит зелёный череп Пожирателей, как блядский прожектор Бэтмена. Карл уже не идёт на своих ногах, он носками волочится по полу, так что Гавейну приходиться взвалить волшебника глубже на себя, чуть ли не на спине донести до кабинета, уже не важно какого,  ему в любом случае помогут.
Гвейн верит что он успел вовремя.

- Ему нужна помощь, - не тратит времени на объяснения и не тратит его на то чтобы поглядеть на дежурного лекаря, сваливая Карла на пустую кушетку. Пачкает чужой кровью уже всё вокруг, но спотыкается о прямой взгляд со стороны.
Как он, Мерлин подери, не смог её узнать и тем более увидеть?! Мэри, конечно же, должна в это время быть дома и крепко спать. Так было в её расписании, которое Гавейн удосужился изучить - не ради слежки, хотелось знать в какие часы она лишь в относительной безопасности.

- Мэри, - даже на приветствие нормальное, с крепким объятием, нет времени. Им срочно, срочно нужен старший лекарь.

- Виртус Виолатио, - на выдохе произносит Гавейн и рвёт остатки рубашки на исключенном боку напарника.

За свою жизнь, Фенрир успел побывать в нескольких поселениях и все были похожи между собой. Обычные деревеньки, разве что совсем небольшие, расположенные вдали от магглов и волшебников, чтобы во время полнолуния не пахло людьми и обратившийся ликантроп, которого луна застала за пределами стен дома, не нервничал и не начинал охоту. Это поселение от других не отличалось. Гористая местность и леса вокруг надёжно защищали оборотней от магглов, а магглов от оборотней. Волшебники тоже не совались в эти края, да и те, кто находился в стае не спешили звать к себе гостей, предпочитая жить в уединении, чтобы как можно меньше чужаков знали, где находится их обиталище.

Десяток домиков, небольшое хозяйство в виде огородов и домашней скотины, чтобы обеспечивать себе еду, почти полное самообеспечение. В основном полукровки и магглорожденные, из тех, кто прибился к стае или выросли в ней, взятые в общину ещё в ранние года. Большинство предпочитают жить отдельно - те, кто не зарегистрирован, смогли сохранить тайну и найти себе занятие, но всё ещё часть их общины, на которых можно положиться. Другие, кому повезло меньше и некуда идти - здесь, есть даже парочка волшебников, не побоявшихся связать свою судьбу с оборотнями, они пережидают в безопасности, когда приходит час обращения. И всё же - они единый механизм, сплочены и готовы грызть глотки друг за друга.

И так про был

Он даже не всегда возвращается домой, ночуя где придётся, когда того требует заработок или долг.
Здесь, в деревеньке, они вырастят себе еду, без проблем добудут воду, магией и общим трудом укрепят дома, если придётся, но вот зелья за бесплатно не достать. Или ингредиенты к тем несложным, которые были бы под силу волшебникам, большинство из которых не оканчивали магических школ, находясь на самообучении. Да и талантами к зельеварению среди них никто не обладал, не повезло, а потому процесс усложнялся. Кроветворные, бадьян, снотворные, перцовые и другие составы, которые возглавляет один, самый дорогой, не так давно вставший в производство. Стандартной аптечкой пользуются все, особенно если кто-то участвовал в рейде и пострадал, последнее - единицы, из-за цены и отсутствии в том большой нужды. Кроме зелий могли понадобиться зачарованные предметы и одежда, но с последней было проще, так как живя на околице леса и ведя домашнее хозяйство - ходить постоянно в мантии неудобно, проще обзавестись необходимым в обычном маггловском магазине, по более выгодному курсу. Благо в стае, несмотря на поддержку Лорда, мало кто не сталкивался с магглами, чтобы не разобраться как носить штаны и не перепутать с мантией халат. Не говоря уж о маленьких радостях для души, вроде посиделок в пабе.
Приходилось работать, тем, кто мог себе это позволить. Фенрир мог. Потому визитёру скорее повезло застать его в Авиморе засветло.

Школьные годы, наверно, многими описываются как самые счастливые и незабываемые. И если со вторым Викторике сложно было спорить, то с первым - легко. Сложно все то, что происходит в ее жизни назвать "счастливым". Брат, семья... Так еще и школа вдобавок ко всему выше указанному. Ну кому это может понравится? Кого устроит то, что кроме личных проблем появляются еще и какие-то другие, связанные не то с учебой, не то с популярностью. Викторика привыкла быть в центре внимания, привыкла модно одеваться и делать прически каждое утро у стилистов. Привыкла, что одежду ей шьют под заказ и такой больше ни у кого, как правило, нет. Таковы были привилегии богатых родителей. Викторика могла позволить себе почти все, о чем мечтало ее душа и сердце. А благодаря красивому лицу и фигуре, Викторике было не сложно заполучить почти любого парня. Пожалуй, те, кто не клевал на Викторику относились к числу особенных заучек, ботаников, которым просто не до прекрасных девушек. Но это не так сильно волновало Викторику в тот день и ту минуту. Тогда, четвертого апреля, она стояла на большом поле. Погода выдалась на удивление хорошей, и директор собрал все классы на спортивной площадке к концу уроков, чтобы сделать важное объявление. И, разумеется, уже давно все знали, с чем это объявление связано.
Приближался конец учебного года, а это говорило о том, что приближается школьный бал. Этакая вечеринка, где выбирается король и королева бала. Вообще на бал это было мало похоже. Скорее просто вечеринка без алкоголя. Хотя были те, кто незаметно (или почти незаметно) умудрялся его протаскивать и употреблять, чтобы не заметили те не многие взрослые, что пристально, как коршуны, следили за происходящим. Как правило, такого рода вечеринки... балы... посещали не многие. Во-первых, там, разумеется, всегда должна быть элита. Именно из этой элиты и будет выбираться пара года или дня, в зависимости от повода. Во-вторых, там должны быть те, кто будут голосовать - какие-нибудь замухрышки и серые мыши, которым не повезло быть в тени. Такого мнения была Викторика. А еще на балу обязательно должны присутствовать те, кто будет веселить элиту. Какие-нибудь причудливые девочки и мальчики, которые словно случайно вообще оказались на подобном мероприятии. Неловкое поправление очков, покраснение, стыд и нелепо брошенные фразы. Викторика никогда не любила смеяться над недостатками других, но все это выглядело так нелепо, что девушка начала входить во вкус.
Этот день не должен был закончится так, но все вело именно к этому моменту. Директор улыбался, поднимаясь на сцену, которую учителя соорудили на скорую руку. Вместо микрофона - граммофон. Вместо восхитительного костюма от какого-нибудь известного модельера - обычный, в некоторых местах даже в катышках и потертый, костюм. Этот мужчина всегда улыбался. Викторика не помнит, чтобы он не улыбался. Даже когда ему приходилось выговаривать некоторых, особо отличившихся, учеников, его лицо сияло, будто он дарит детям счастье и радость своими выговорами. Может, именно поэтому выражение лица директора так не понравилось девушке, стоящей недалеко от Викторики, что та начала достаточно шумно обсуждать сей факт. К счастью Викторики, этот шум быстро прекратился. Как раз к тому моменту девушки и успокоились, когда директор открыл конверт. Это выглядело так, словно он собирался вручать кому-то Нобелевскую премию или Эми. Слишком пафосно для мужчины его лет, одетого в такой костюм и стоящего на самодельной сцене и с граммофоном. Теперь он стал раздражать и Викторику. Отчасти она начала понимать негодование тех девиц.
Директору пришлось надеть очки и долго вчитываться в явно неразборчивый почерк, которым был исписан листочек. Викторика поняла, что фамилии возможных королей и королев будут лишь в конце этой трогательной речи, поэтому позволила себе отвлечься и не вникать в слова. Зачем в сто первый раз слушать о том, как сие торжество важно для школы? Что оно создано, чтобы сплотить всех учеников. Чтобы можно было выбрать ту пару, которая больше всего сделала для школы. Казалось, что только директор и верит в искренность сказанного. Все давно знали, что выбирают не по тем деяниям, что делают ученики для школы, а по кошельку, внешности и популярности. Викторика, дабы не слушать все это, достала телефон и вставила в одно из ушей наушник. Включив музыку, подняла голову, поправив небрежным движением головы свои волосы. Тяжелый вдох, как надеялась Викторика, останется незамеченным, а музыка - не услышанной. К концу трогательной речи директора уже почти все на поле разговаривали между собой, откровенно показывая свое отношение к речи. Несколько расстроенный, мужчина тяжело, слишком тяжело вздохнул и посмотрел по направлению к ученикам. Обежав их тяжелым и пристальным взглядом пообещал перейти к самому интересному и важному.
Достаточно быстро шум утих, и все с ожиданием уставились на директора. Викторика? Она просто удосужилась вынуть наушник из уха и повесить его на кофточке, даже не убирая. Она знала, что попадет в список. Сомнений не было. Почти. Нет, их не было. Наверное. В общем, Викторика была уверена, что будет участницей этого бала не просто в качестве посетителя, но и кандидата. Единственное, что нужно было узнать - имена возможных конкуренток. Директор немного запинаясь из-за неразборчивости почерка начал зачитывать список возможных "королей бала". Список был неплох, но вот пара кандидатов очень удивила Викторику. Какие-то мальчишки из научного клуба, которых даже в лицо-то никто и никогда не видел. А потом началось действительно самое интересное. Вот за что все любили балы, так это за гонку. Возможные королевы, названные директором, шли на всевозможные ухищрения, чтобы за них голосовали. Кто-то весь год строил репутацию, а кто-то ее разрушал. Кто-то за 1 день может переманить всех, а кому-то требуются года...
Ожидания оправдались. Викторику назвали одной из первых. После последовала долгая пауза. Видимо, директор сам не мог понять, стоит или не стоит называть следующее имя. И долго Викторика не могла понять, с чего это вдруг взрослый мужчина настолько погряз в сомнениях. Но, казалось бы, тяжело выдохнув, он вновь поднес граммофон к губам и внятно, четко, словно по слогам произнес еще одно имя. Тогда Викторика настолько опешила, что все остальные имена плавно сошли на "нет" в ее подсознании, проносясь мимо ушей. Очень быстро Викторика пронеслась пристальным взглядам по всем вокруг и смогла найти Мистени Сноу. Малорн сжала в руке телефон, улыбнувшись подруге, словно была очень счастлива от подобного объявления. Оставалось дождаться окончания этой бессмысленной речи и разойтись. Тогда, решила Викторика, она и встретится с подругой и обсудит данный список от начала и до конца. Ну или почти до конца.